75-ой годовщине прорыва Блокады Ленинграда посвящалась программа «КИНОСРЕДА» в ГБУК Библиотеке № 164 «Просвещение трудящихся».
На встречу собралась многочисленная и необычная публика — представители общественности, Совета ленинградских блокадников и Московской общественной организация ветеранов — жителей блокадного Ленинграда, участники клубного и полицеского сообщества столицы.
Боль войны и Блокады
В специальной программе Клуба впервые представлялись редкие документальные фотодокументы и кинокадры военной хроники, оригинальные музыкальные и литературные сюжеты военных и мирных дней. Состоялся живой разговор со зрителями в формате «открытого микрофона». Яркие выступления и личные воспоминания выступавших ветеранов — Лидии Крюковой (Председатель общества несовершеннолетних узников фашизма в ЮЗАО и поэтессы Ирины Богдановой очень понравились всем — и молодежи и взрослым участникам проекта.
Ведущий программы — подполковник в отставке, поэт и исполнитель Юрий Иванович Шаповалов — очевидец трагических блокадных событий, встретил в 1941 году свой пятилетний день рождения в Ленинграде 22 июня… Она началась вскоре — уже в сентябре 1941 года и продолжалась в осажденном немцами окраин Ленинграда почти 900 дней, завершившись лишь в январе 1944 года полным разгромом врага…
18 января 1943 года
В ходе стратегически важной операции «Искра» войска Ленинградского и Волховского фронтов встретились в районе Липки и частично прорвали блокаду Ленинграда. Ширина «коридора», связавшего теперь город со страной составляла почти 11 километров.
В истории Великой Отечественной войны оборона Ленинграда является самой трагической страницей. Почти два с половиной года фашисты пытались покорить город. Дорогой ценой досталась советским воинам и жителям города оборона Ленинграда. В исторических энциклопедиях приводятся обобщающие цифры — безвозвратные потери в битве за Ленинград составили 979 254 человека, а санитарные — 1 947 770. За годы осады немцы выпустили по городу свыше 150 000 артиллерийских снарядов и сбросили более 107 000 фугасных и зажигательных авиационных бомб. На каждый квадратный километр площади Ленинграда в среднем приходилось 16 фугасных, свыше 320 зажигательных бомб и 480 артиллерийских снарядов.
Но самым страшным злодеянием фашистов было длительное методичное истребление мирных граждан. В Ленинграде и его пригородах за время блокады погибло около миллиона жителей. 800 000 из них умерли от голода, холода и лишений.
Представляем фрагмент из книги воспоминаний Юрия Шаповалова и его единственную фотографию еще мирного 1941, которая сохранилась у него. На ней ему почти пять лет. Юрий Иванович передал в пресс-центр «КИНО.пресс-клуба» эти реликвии, которые с его разрешения мы публикуем для всех.
«ИСТОРИЯ МОЕГО ВОЕННОГО ДНЯ РОЖДЕНИЯ»
Вглядываясь в свою пожелтевшую детскую фотографию в матроске, сделанную накануне Великой Отечественной войны моими родителями, единственную, сохранившуюся с той поры, мне порой кажется, что это не я, что это незнакомый мне мальчик. И то, что случилось в блокадном Ленинграде, случилось не со мной, а с тем мальчиком в матроске… Увы, годы неумолимы, и только память, это удивительное человеческое качество, хранит в себе события тех далеких военных лет. И так, попорядку.
22 июня 1941 года фашистская Германия вероломно напала на нашу страну, на просторах нашей Родины разыгралась небывалая по своим масштабам трагедия мировой истории. Около 77 лет назад вокруг Ленинграда, 8 сентября 1941 года почти на три года замкнулось кольцо вражеской блокады. Для меня эти трагические события в жизни нашей страны памятны по-особому.
Дело в том, я со своими родителями в июне 1941 года находился на западной военно-морской границе Советского Союза — на острове Гогланд (небольшой остров на выходе из Финского залива в Балтийское море), где мой отец, Шаповалов Иван Филиппович, проходил воинскую службу на военно-морской базе.
В субботу, 21 июня 1941 года, накануне воскресенья, моя мать пекла пироги, собираясь семьей отметить 22 июня мой День рождения, мне исполнялось 5 лет. Вдруг ночью по полевому телефону раздался звонок, отца срочно вызвали в штаб. Вернулся он взволнованный, в полутьме я услышал, как он сказал матери незнакомое для меня слово: Война!
И уже на рассвете налетели немецкие самолеты и начали бомбить военно-морскую базу на острове и наш военный городок. Мать подхватила меня, старшего брата, и мы под разрывами падающих бомб побежали к скалам, чтобы найти там укрытие. Таким мне запомнился мой военный День рождения.
Прошли годы, но этот день трагической истории нашей страны остался в моей памяти на всю жизнь.
В июле 1941 года мы, семьи военнослужащих, были вывезены на эсминце с острова Гогланд в город-крепость Кронштадт. Переход для нас, в целом, закончился благополучно, хотя в небе постоянно висели немецкие самолеты, а воды Финского залива бороздили немецкие подводные лодки, и уже перед самым Кронштадтом мы попали в сильную бомбежку, нас остановили на рейде, где мы пережидали пока не закончится налет немецкой авиации, потом мы выгрузились и добрались до своего дома в центре Кронштадта(он и сейчас там сохранился). На втором этаже этого трехэтажного длинного кирпичного дома у нас была комната в большой коммунальной квартире с длинным коридором и большой общей кухней, где проживало около 10 семей.
В начале войны в квартире было много народу, всегда оживленно, мы, малышня, носясь на трехколесных велосипедах по длиннющему коридору, слышали разговоры взрослых, что немца, мол, скоро остановят и война кончится. Но незаметно люди из нашей квартиры стали куда-то уезжать, и к началу блокады в сентябре 1941 года, из бывших жильцов в квартире, кроме нас, почти никого не осталось. Потом началась блокада, сначала к нам подступил голод, потом холод, пришла лютая зима 1941–1942 гг.
Света не было, тепла не было, воды не было, не говоря о еде. Единственным источником тепла была — буржуйка (металлическая печь с трубой, выходящей в окно), источником света была небольшая коптилка, а источником связи с внешним миром был постоянно включенный репродуктор(такая большая черная тарелка на стене), по которому передавали объявления о воздушной тревоге и артобстрелах. Регулярно каждую ночь производились налеты на город немецкой авиации, а днем немцы обстреливали город из дальнобойной артиллерии. Наступил декабрь 1941 года, в бомбоубежище мы уже не ходили, не было сил, да и света не было, не видно людей, город словно вымер. На ночь мать обкладывала постель подушками на случай защиты от осколков, нагревала на металлической печке (буржуйке) чугунный утюг, обматывала его тряпками, клала в постель, чтобы нам согреться, так мы и коротали длинные, зимние блокадные ночи.
В это самое время, в декабре 1941 года, у меня случилось воспаление правого уха, поднялась температура. Врачей, медицинской помощи, конечно, никакой не было, от нестерпимой боли под грохот бомбежки я кричал: Мама, отруби мне голову! Этот крик запомнился мне на всю жизнь. Мать как-то меня выходила, спасла, но с той поры я потерял наполовину слух на правое ухо.
В память о событиях тех военных лет мною к 50-летию Великой Победы были написаны стихи, которые посвящены всем матерям-блокадницам, ценою жизни своей спасавших в дни блокады своих детей, называются они:
Краюшка хлеба
Ночами нас бомбили, гады,
В бомбоубежище не шли.
Под грохот адской канонады
О хлебе думали лишь мы.О том, чтобы краюшку хлеба
Во рту как сахар подержать,
Сильнее страха голод этот,
С ним трудно было совладать.Мать согревала своим телом
Свою кровинку, жизнь свою,
Своим пайком делилась хлебом,
Каким он скудным был в войну.Немного тех, кто пережили
Тот холод, голод злой зимы,
Но матерей, что нас хранили
Ценою жизни, помним мы.Ледяная дорога через Ладогу — Дорога жизни
Пережили мы блокадную зиму 1941–1942 гг., началась весна, дни стал длиннее и светлее. Появилась возможность эвакуироваться через Ладогу. В конце марта 1942 года мать как-то спросила меня: хочу ли я уехать. Я ее стал уговаривать: Мама, давай уедем, страшно каждую ночь находится в пустой квартире под непрерывными бомбежками!
В конце концов, в середине апреле 1942 года, когда лед на Ладожском озере уже начал таять, мы на полуторке вместе с сотнями таких же людей из блокадного Ленинграда и Кронштадта выехали по Дороге жизни, как в ту пору называли ледяную дорогу через Ладожское озеро, в сторону Кабоны на Большой земле. Выехали очень рано, на рассвете. Колонна машин с людьми и их поклажей в кузовах машин растянулась на многие километры по льду Ладожского озера.
Но как только начало светать и начало всходить солнце, с востока налетели немецкие самолеты, которые заходя со стороны солнца над длинной колонной машин, растянувшейся на трассе Дороги жизни, на бреющем полете начали расстреливать женщин, стариков и детей, вывозимых из блокадного города. Все посыпались с кузовов под машины, чтобы спастись от пуль, а немцы вдобавок к ливню пуль сбрасывали небольшие бомбы, от которых машины с людьми проваливались под ломающийся лед. Одна из таких машин с людьми провалилась на наших глазах под лед буквально прямо перед нами. Это было что-то ужасно страшное: грохот пулеметов, разрывы бомб, крики обезумевших людей, стрельба зениток, защищающих Дорогу жизни!
Вобщем, до Кабоны, то есть до Большой Земли, добрались далеко не все из тех, кто выехал в то утро из блокадного города. Вот такими были фашисты, которые выполняя приказ Гитлера, стремились уничтожить все живое, кто мог вырваться из блокадного Ленинграда!
На этом наши мытарства не закончились. На Большой Земле эвакуированных из блокадного Ленинграда ждали новые испытания. Через всю страну мы прошли по дорогам войны, отступая с нашими войсками в июле 1942 года на Кубани под натиском фашистских войск, рвавшихся на Кавказ, пока не добрались, в конце концов, до Грозного, где остановились в 40 км от него в городе Гудермес и находились там до весны 1944 года. После вернулись в Кронштадт, где я осенью 1944 года пошел в первый класс. Что касается эвакуации, тех лишений, что нам довелось вынести, это уже отдельный разговор. Прошли годы, я вырос, закончил в Ленинграде на Васильевском острове среднюю школу № 5, затем в 1959 году Высшее Инженерно-Техническое училище Военно-Морского флота. Служил в рядах Советской Армии 34 года, после 20 лет проработал на различных должностях, но никогда не забывал тех, кому я обязан своей жизнью в годы войны, блокады: свою мать, отца, тех, кто защищал блокадный Ленинград.
Воспоминая те суровые дни блокадных испытаний внезапно, как-то сами собой родились в голове стихи, посвященные Ленинградскому метроному — символу стойкости ленинградцев в период артобстрелов и воздушных налетов, А потом появилась песня под названием «Звук метронома» на мотив известной в годы войны песни «Синенький скромный платочек», которую исполняла Клавдия Ивановна Шульженко.
В память о Ленинградской блокаде и ее защитниках в нашей семье хранится военная реликвия: фронтовой рукописный журнал, изданный на передовой в блиндаже под свет керосиновой лампы краснофлотцами батальона морской пехоты, где мой отец служил комиссаром этого батальона, защищавшего Ленинград на Ораниенбаумском пятачке. А назывался фронтовой журнал — «Будьте такими!».
Уходят годы, отдаляя нас от тех тяжелых событий Войны, в которой наш народ ценой огромных потерь все-таки выстоял, отстоял свою независимость и победил коварного врага! Но память о тех событиях у людей старшего поколения остается. Остается, как эстафета жизни, которую мы обязаны передавать подрастающему нашему поколению, чтобы они знали историю своей Родины, и чтобы в случае необходимости были готовы встать на ее защиту!
Житель блокадного Ленинграда Шаповалов Юрий Иванович.
Денис Сенкевич — специально для газеты «Петровка, 38»
Фото: Юрий Миронов